|
Елена Грибкова, "Эвелина Бледанс: "Девушка из высшего общества"
Светских львиц у нас недолюбливают. Людям непонятно, чем эти дамы, собственно, занимаются, к тому же все завидуют их расслабленной жизни и роскошным туалетам. Эвелина Блёданс стала светской львицей поневоле.
После скандальной роли медсестры в Маски-шоу ее актерская карьера приобрела пунктирный характер, зато личная жизнь стабилизировалась. Муж, ребенок, финансовая стабильность. Зарплата супруга позволяет Эвелине просто тусоваться, но актриса не унимается и постоянно ищет себе роли в театрах, сериалах, мюзиклах и работу на ТВ.
О нравах, царящих за кулисами и на кастингах, Эвелина может написать целую книгу. И это интервью вполне может стать фрагментом ее мемуаров.
— Уверена, что мало кто сможет определить, сколько вам лет. Как вы вообще относитесь к возрасту?
— Когда кругом много молодых девчонок, младше меня лет на десять, я горжусь, потому как вижу, что выглядят они ненамного лучше меня. Но при этом, естественно, стараюсь не афишировать дату своего рождения, хотя порой и прокалываюсь. Иногда сижу на каком-нибудь ток-шоу и начинаю, к слову, вспоминать, допустим, про лимонад за три копейки или про пломбир за двадцать копеек и тут же мысленно себя останавливаю: что же я делаю?! Ведь у меня так много поклонников среди юных мальчиков, которым совсем не обязательно знать, что я еще застала те времена.
— Если наблюдать вас со стороны, то видно, что вы себя очень любите. Вы уже родились с этим чувством или воспитали его в себе?
— Скорее второе. В детстве я себе ужасно не нравилась. Считала себя жутким уродом, с маленькими глазками и безобразными губами, которые я всегда поджимала, когда нужно было фотографироваться. А сейчас постоянно слышу один и тот же вопрос: Силиконовый ли у тебя рот? Вот пострадали бы эти люди с мое! У меня были страшные комплексы, поэтому я обожала ярко, густо краситься. А сейчас это дело терпеть не могу. Макияж делаю самый минимальный, и то, когда надо идти на сцену или под камеры. Сегодня я выступаю за все натуральное. Лет пять назад я даже выбросила свою броскую, цвета цикламена, помаду. Причем сделала это одновременно с мамой, которой сейчас 56 лет, и она тоже всю жизнь любила яркие помады. Вообще мама у меня очень сексуальная женщина, и я всегда ей даже стремилась подражать. Когда-то она работала лаборантом в фотоателье, и ни один фотограф не мог пройти мимо такой роскошной белокурой модели с необычным именем Тамила. В нашем семейном архиве сохранилось столько замечательных ее снимков: в купальнике, в море, на фоне Крымских гор… Неудивительно, что мой папа, Висвалдис Карлович, тоже был фотографом, и я научилась позировать перед камерой буквально с младенчества.
— Часто навещаете маму в Ялте?
— Я всегда с радостью к ней еду. Мы с ней родные души, подруги и с полуслова понимаем друг друга. Она привила мне определенный вкус к одежде и научила общению с мужчинами… К моим мальчикам она относилась всегда более чем лояльно. Да, она просила возвращаться со свиданий ровно в 11 вечера, но если в указанное время я ей кричала, что уже стою у подъезда, она не волновалась, и мы могли целоваться еще полчаса.
— В школе вы пользовались успехом?
— Не сказала бы. Вот моя подруга-одноклассница, такая поджарая спортивная красотка, хоть и была двоечницей, но очень нравилась мальчикам. У нас как-то в основном были востребованы девочки, которые занимались спортом. Я же была далека от спорта, готовила себя в артистки, регулярно посещала театральную студию и много читала, сидя дома.
— Видимо, неуверенность в себе в какой-то момент исчезла, потому что вы участвовали в конкурсах красоты, а также в кастингах мюзикла Метро и спектакля Даная, которые закончились для вас вполне успешно…
— Да, но это скорее исключение, чем правило. Кастинги ненавижу, хотя давно изучила все приемы воздействия на авторитетное жюри, знаю, как запомниться. Мой конек — нахальство, оно всегда спасает. Надо давать звезду уже изначально, иначе молодняк затопчет. Например, в том же Метро я была самая старшая среди конкурсантов, но не поддавалась. Надевала джинсы, майку — и вперед. И, надо сказать, это возымело эффект, меня взяли, и я весьма комфортно вписалась в коллектив. А что касается конкурсов красоты, то я участвовала в Питерской жемчужине. Было действительно интересно, мне удалось дойти до финала, но тут я оказалась перед выбором: либо ехать на месяц на стажировку в США, в театральный центр Юджина О’Нила, по американскому классическому мюзиклу, либо выходить на сцену концертного зала “Октябрьский” в пятерке лучших. Понятно, что первое место уже купили, но второе-третье вполне можно было занять или даже получить мой любимый приз зрительских симпатий, но я, конечно, полетела в Америку. Просто не могла от нее отказаться, потому что тогда еще существовал железный занавес, и это был мой самый первый выезд за границу. Америка, бесспорно, дала мне колоссальный опыт, которым пользуюсь и поныне в работе.
— Читала, что после окончания театрального вуза вы очень стремились попасть в Ленком…
— Совершенно верно. Но когда меня спросили, готова ли я года три-четыре поплясать в пятой линии кордебалета, я сразу сказала нет. Мне нужно сразу солировать.
— Не обидно, что в настоящий момент вас воспринимают только как героиню светских вечеринок и бесчисленных ток-шоу, а не как серьезную драматическую актрису?
— Да, существует эта неудовлетворенность в профессии, я даже в Стену плача в Иерусалиме кладу записочки с просьбой помочь не в личной жизни, а в работе. Моя подруга, Даша Повереннова, когда я ей рассказываю, как на тусовках веселюсь и пью коньяк, крепко меня ругает, постоянно напоминает, что я неплохая актриса, но с подобным образом жизни двигаюсь явно не в том направлении. С одной стороны, я с ней согласна, но с другой — думаю, пускай уж у меня будет эпатажный образ, чем совсем никакого. К тому же в профессии мне никогда никто не помогал и не помогает, я сама всегда бьюсь за все роли и сама создаю себе паблисити. Вот если бы я родилась в Москве, будучи дочкой популярной актрисы или известного режиссера, возможно, моя судьба сложилась бы совсем иначе…
— Столицу как раз покоряют провинциалы…
— Да, но в основном те, которые приехали сюда в 17 лет поступать в институт. Я же тут всего восемь лет. Притом что первое время здесь занималась не своей карьерой, а исключительно семьей: мужем, сыном. Лишь шесть лет назад у меня появилось Метро на два года, затем Даная, и вот недавно на сцене Театра Маяковского мы сдали спектакль шоу-кабаре За стеклом, где пели и танцевали номера Боба Фосса, и если руководство театра одобрит нашу постановку, то мы будем выступать на его подмостках. Еще с энтузиазмом схватилась за телевизионный проект канала ДТВ На бульваре с Эвелиной Блёданс. На одном дыхании провела 80 программ с разными гостями в студии. Эта новая роль ведущей-интервьюера была для меня захватывающе интересна.
— Не смущает, что канал не центральный?
— Конечно, хочется на первые кнопки, но все хлебные места там давно розданы. Когда я узнала о кастинге на роль соведущей Валдиса Пельша в программу Розыгрыш, сразу поняла, что это просто моя передача, там смогу проявить свои способности по максимуму. И я, очевидно, была лучшей. Я умею импровизировать, играть на эмоциях, я видела реакцию людей в зале на мои шутки, но мне в итоге отказали, взяв Татьяну Арно. То есть девушку, которую, как я знаю, рекомендовали влиятельные люди. Потом мне звонил режиссер с извинениями и признанием, что этот игровой проект подходил мне идеально, но что толку… Видимо, есть обстоятельства, которые сильнее нас.
— У нас полно сериалов — что-то вас там не видно…
— Недавно я снялась у Дмитрия Астрахана в сериале с дурацким названием Воскресенье в женской бане. Еще в нескольких сериалах снимаюсь, но крупной роли у меня там нет. Меня вообще как-то выпускают на экран эпизодически: то в Холостяках я мелькну, то в Дружной семейке, то в Моей прекрасной няне, где, между прочим, я тоже могла сниматься вместо Заворотнюк. Но в результате меня завернули. Все режиссеры предъявляют мне одну претензию — я слишком яркая и слишком нерусская.
— А как же Ингеборга Дапкунайте?
— Ей повезло, и у нее хороший муж.
— А у вас кто муж?
— Дмитрий — бизнесмен, к миру кино и театра не имеющий никакого отношения, и он против того, чтобы я работала, поэтому помогать мне никогда не собирался. Он хочет, чтобы я сидела дома, занималась собой, ходила по салонам красоты, по магазинам, чтобы мы ездили отдыхать… Но я же стремлюсь работать не для заработка, а для души.
— Сколько лет вы женаты и при каких романтических обстоятельствах познакомились?
— Он говорит, что влюбился в меня, когда впервые увидел в Маски-шоу. Видимо, моя медсестра поразила его воображение. Вообще, в тот период я получала массу писем, и у меня создавалось впечатление, что жениться на мне хочет полстраны. То есть он был одним из многих, но настойчивым. Нашел меня в ресторане в Одессе, где я тогда работала одновременно организатором, ведущей и певицей вечернего шоу и даже не помышляла о Москве. Будущий муж меня обаял мгновенно, наш медовый месяц длился, наверное, года три, когда я попросту выпала из активной общественной жизни. Весь этот период мы провели в основном за границей, путешествовали, осматривали новые страны, наслаждались жизнью… А потом уже переехали в Москву.
— А кто был вашим первым мужем?
— Юрий Стецковский. Сейчас он режиссер Дружной семейки, Каламбура. Это был такой юношеский брак, мы вместе учились в Питере, потом в Одессе организовали кабаре Сладкая жизнь. Мы расходились, влюблялись где-то на стороне, потом снова сходились… Через семь лет, уже давно живя вместе, поженились, и почти сразу же я ушла. Откровенно говоря, мама его меня достала. Мы бегали, старались заработать, приходили домой уставшие, а она бросала мне походя: Ну что, навертелась жопой?! Короче, она, как и все, кто меня плохо знает, считала меня легкомысленной женщиной.
— У вас были романы с известными людьми?
— Да, но давно. И не ожидайте услышать от меня фамилий. Предвосхищая ваш вопрос, скажу, что эти люди, кроме жизненного опыта, мне ничего другого не дали, потому что я никогда ничего у них не просила. Вот помню, многие мои ялтинские подружки умели обращать себе на пользу романы с москвичами, по крайней мере гардероб себе обновляли существенно. Я так не умею. В обществе я со всеми держу дистанцию, не выходя за рамки дружеского флирта. Мне очень по душе подобная позиция, в ней свободно себя чувствую. Поэтому обожаю мужчин нетрадиционной сексуальной ориентации. У меня очень много друзей среди “голубых”. С ними здорово: они тебя прекрасно понимают, не пристают, и ты вроде бы с мужчиной, а в то же время с подружкой.
— А с натуралами не дружите?
— Отчего же, дружу. Я в принципе верю и в дружбу между мужчиной и женщиной, и в чисто женскую солидарность. Лично меня женщины никогда не предавали, подруги никогда не отбивали любимого... Правда, я никогда этого бы и не позволила сделать.
— Вы скорее стерва или пушистый котенок?
— Мне говорят, что я добрая. Хотя могу признаться: да, я разбивала сердца и видела мужские слезы. Причем это были сильные, самодостаточные мужчины, которые просто ничего не могли поделать с тем, что я от них уходила.
— Странно, но, глядя на вас, никогда не скажешь, что вы из категории женщин, которые всю жизнь замужем…
— Знаете, меня уже этим все замучили. Тут сидели на какой-то вечеринке, и Алика Смехова говорит мне: Вот моего мужа все знают, хотя мы не расписаны, и мне даже предлагали взять пособие как матери-одиночке, а вот ты, Блёданс, говоришь, что официально замужем, а кто-нибудь видел твоего мужа?! Ты всегда одна в новых нарядах и бриллиантах!
— А действительно, ведь мужа никто не видел. Зачем создаете образ свободной леди?
— Никогда этого не делала. На каждом углу кричу, что замужем. Просто мой муж против собственной публичности и не ходит со мной туда, где есть светские хроникеры.
— Если нет никакой возможности увидеть вашего мужа вживую, тогда хотя бы расскажите, какой он?
— С чувством юмора и, главное, не жмот. Не было еще такого, чтобы я чего-то хотела, а он бы мне отказывал в покупке.
— У вас какой-то исключительный мужчина. А свои творческие задумки вы с ним обсуждаете?
— Он весьма своеобразно относится к моей работе. Когда я жалуюсь на усталость, он сразу говорит: Пошли их всех, никто тебе не нужен! А когда после неудачной репетиции рассказываю, что не могу найти общий язык с идиотом режиссером, он предлагает прислать ребят с ним разобраться.
— Он у вас жесткий парень.
— Да, очень эмоциональный. Когда мы ругаемся, он может сильно разъяриться, швырнуть пультом в стенку, но, когда меня обижают или мне грозит опасность, он всегда защищает. И я ценю это состояние уверенности, когда находишься, что называется, под крылом.
— А он никогда не предлагал дать денег на осуществление вашего собственного проекта?
— Никогда не буду таким образом разворовывать семейный бюджет. Эта затея очень рискованная. Уж лучше я буду искать спонсоров.
— Давайте поговорим о сыне. Какие таланты в нем замечаете?
— Коле скоро исполнится 11 лет, и он явно не гуманитарий, а скорее экономист. Математику любит, компьютер. Учится он у нас в американской школе, где в классе всего двенадцать человек и так составлено расписание, что вся учеба происходит в школе, никаких домашних заданий.
— С сыном вы много проводите времени?
— Достаточно. Он любит ходить со мной на фуршеты, общаться в компании моих приятелей.
— Как вы поддерживаете себя в форме?
— Стараюсь через день ходить в зал, где занимаюсь аэробикой, плаваю в бассейне и сижу в парилке.
— У вас есть проверенный метод избавления от грустных мыслей?
— Надо лечь спать. Наутро то, что накануне казалось бедой, уже не выглядит так мрачно.
Источник: Елена Грибкова, "Московский комсомолец"
|